А потом?

А потом?...

Однажды к одному великому и опытному в духовной жизни подвижнику пришел некий благородный юноша и с великой радостью сообщил ему, что он счастливо выдержал экзамены и может начать изучение правоведения. Святой отвечал ему вопросом: «А потом?» «Потом я стану усердно заниматься, чтобы получить ученую степень», — сказал юноша. «А потом?» — «Потом я выступлю в суде как адвокат и постараюсь приобрети себе имя». — «А потом?» — «Потом я женюсь и сделаюсь счастливым отцом семейства». — «А потом?» — «Потом я стану вести приятную жизнь среди богатства и почестей». — «А потом?» — «Потом... потом... — промолвил, запинаясь, юноша, — я состарюсь и умру». — «А потом?» — еще раз спросил святой. Но на этот раз юноша понял его и замолчал.

Этот краткий рассказ глубоко поучителен и наводит на серьезные размышления. В самом деле, часто ли мы думаем о том, что будет с нами «потом», и с этим «потом» сообразуем свои поступки, жизнь и деятельность? А между тем ведь это вопрос неизбежный, неотступный. В жизни все должно быть целесообразно, и человек, по самой природе своей, поступая так или иначе, обыкновенно имеет в виду какую-нибудь цель. Но беда вся в том, что мы, нередко, даже лучшие из нас, страдаем какой-то нравственной близорукостью: видим ближайшее и позабываем о конечной цели нашего земного бытия, о нашей окончательной участи, когда уже невозможно будет никакое иное «потом». Один губит время в чувственных удовольствиях, помышляет о том лишь, как бы веселее провести время завтра. Но ведь после этого «завтра» будут опять другие «завтра» и «завтра». А там преждевременная старость, дряхлость, недуги. А потом? А потом — неизбежная смерть, которая заставит тебя распроститься с этими призрачными, пустыми и мимолетными радостями. Другой поглощен честолюбивыми мечтами, добивается славы, почестей. Но вот приходит смерть, — и все это разлетается, как пыль; перед смертью все равны: и царь, и раб... Иной трудится для того, чтобы приобрести богатство, но надолго ли тебе это богатство? Придет смерть, и ты же не возьмешь в гроб это богатство, да и к чему оно для бездыханного тела. Иной поставляет заветной целью всех своих стремлений тихую семейную пристань, но я спрошу его вышеприведенными словами святого подвижника — а потом? Сегодня ты — счастливый отец семейства, а завтра ты можешь потерять это счастье, можешь лишиться и жены, и детей, и сам умереть, — и твое счастье, к которому ты так стремился, не окажется ли тогда неверным мыльным пузырем? Некоторые всю свою жизнь посвящают науке, другие искусству. Несомненно, они поставляют себе благородные цели, но опять-таки не конечные и не существенные. Если они не заботятся при этом о своей душе, на что все это? Рано или поздно придет неизбежное «потом», которое покажет, что не для этого жизнь дана тебе. Земная жизнь есть только один краткий миг, подверженный к тому же различным случайностям с постоянно повторяющимися «потом». Потом — рано или поздно — придет смерть, и ты поймешь, как ты жалок, как ничтожны были все твои земные стремления и цели, к которым ты стремился. Стоит ли так желать, так домогаться того, что завтра придется тебе потерять?!.

Но не все ты потеряешь. Ты не потеряешь свою душу бессмертную, о которой так мало думал и заботился в своей скоропреходящей земной жизни. Смерть не есть еще разрешение вопроса, что будет с нами «потом». Этот вопрос будет грозно звучать тебе и тогда, когда ты будешь умирать; тебя будет и в страшный час смерти беспокоить и мучить: что же будет с тобою потом? Потом будет жизнь бесконечная, и счастье в ней и составляет конечную цель земного бытия. Вот к чему должен был ты стремиться на земле, с чем должен был сообразовать и всю свою жизнь, и

поступки! Там, в загробной жизни, разрешение этого мучительного вопроса — <<а потом?» — и от тебя зависит, что будет с тобою потом. Бойся Бога, заботься о спасении твоей души, и ты будешь счастливым человеком. А кто Бога не боится, о душе не печется, а живет для мира, то он, если и мир весь приобретет, — несчастный человек, согласно со словом Спасителя: какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф. 16, 26).

А так как наша немощная плоть, по ее греховности, более тяготеет к миру и земле, чем к небу, то мы чаще должны предаваться спасительным размышлениям о том, что с нами будет потом.

Настоятель храма Михаило-Архангела протоиерей Роман Уточкин